Выхода из войны нет, так что продолжайте

1. Такер Карлсон, экс-ведущий Fox News, не пахнущий цветок и не журналист, которого рекомендуют. Его объявленное интервью с Владимиром Путиным, "оплаченное за свой счёт", никогда бы стало образцом для подражания, но и не перестало бы быть "уровнем", которому все завидуют и который ставит под сомнение добрую и устоявшуюся "либеральную" западную прессу: в конце концов, почему ни одно из изданий не добилось исключительного статуса, достаточного, по мнению Кремля, для выполнения работы, которую сделал Карлсон? Не сумев этого добиться или даже по-серьёзному не пытаясь, она тогда посвятила себя обесцениваю и дискредитации и до, и после интервью Такера Карлсона. Это был выстрел в ногу, подтвердив то, что сам интервьюер заявлял ранее, что "либеральное" мнение не хотело, чтобы общество получило доступ к мнению с другой стороны. Двухчасовое интервью, таким образом, получило право на немедленный и заготовленный шквал критики, которая, по сути, основывалась на этом: Путин использовал "платформу", чтобы свободно выразить свои идеи по поводу войны на Украине, чтобы "передать своё послание" и распространить свою нетолерантную "пропаганду". Эта та самая пресса, которая, когда слушает Байдена, Сунака, Шольца, фон дер Ляйен, Столтенберга и, понятно, Зеленского о войне на Украине, и ни секунды не чувствующая, что предоставляет им "платформу" для свободного распространения своей "пропаганды" и уже так не считает, когда речь идёт о Владимире Путине. Потому что мы ковбои, а он - индеец.

Но что же сказал российский "автократ", как обычно они говорят? Он начал с долгого погружения в историю Украины в защиту своего известного тезиса о том, что независимость Украины была исторической, безосновательной ошибкой. Это ревиталистский тезис, прошедший через историю, и, очевидно, неспособный легитимировать вторжение в страну. Но с российской точки зрения, этот тезис настолько же оправдан, как и причины, по которым Англия выступила против независимости Шотландии или Северной Ирландии, Франция - против независимости Корсики или Испания - против независимости Каталонии. Затем он объяснил вторжение скорым вступлением Украины в НАТО и постоянным расширением НАТО на восток с 1991 года, что противоречит всем гарантиям, предоставленным России после распада Организации Варшавского договора и развала СССР. Речь идёт о неоспоримом факте при простом осмотре изменений на карте НАТО в направлении российских границ, и свидетельства и предупреждения со стороны нескольких западных противников это подтверждают. По поводу этой точки зрения, критики, расстроенные интервью, предпочли хранить удобное молчание.

Наконец, самое важное: Путин заявил, что было бы абсурдно верить в российское поражение и что война продолжается лишь потому, что Запад не прекратил поставки вооружений Украине - это два консенсусных утверждения, независимо от политических суждений. Но в четвёртый или пятый раз он выразил готовность к мирным переговорам, заявив, что с начала войны именно Украина всегда от них отказывалась. Здесь Такер Карлсон не спросил его, при каких условиях или на какие уступки он готов пойти ради переговоров. Но показательно, что в очередной раз заявление Путина вся пресса и все западные канцелярии восприняли так, будто его и не было. Наоборот, речь с этой стороны остаётся нетерпимой: Россия не хочет мира и нужно продолжать финансировать и вооружать Украину любой ценой и без временного лимита, потому что, если Украина падёт, другие падут за ней - несмотря на то, что Путин также заявил, что у России нет каких-либо территориальных амбиций к другим странам.

Итак, смотрите, как я это читаю. На горизонте заметно возвращение к власти опасного и сумасшедшего Дональда Трампа, который намерен покончить с НАТО и обсудить мир с Путиным в течение 24-х часов; без американцев Украина будет зависеть только от поддержки Европы, которая уже не может поставлять ей обещанное вооружение и которая, между прочим, уже платит всё более высокие экономические счета за войну на Украине и безумие Израиля; украинцы, которых никто не слушает, "истощены" на фронте, остались без людей и боеприпасов и вынуждены проводить новую военную мобилизацию, которая разделила общество. И если это текущий и предстоящий сценарий, что скажут здравомыслящие люди? Что нет альтернативы продолжению войны и поддержки Украины всем, чем можем, чтобы они продолжали "сражаться за нас" до последнего живого украинца. Всё остальное - решающая борьба против климатических изменений или против популизма, разрушающего демократию - оставлено на потом. На потом, которое никто не способен нам сказать, когда или как оно произойдёт. Теперь вы понимаете, почему было так неудобно слушать другую сторону и слышать, как она ещё раз говорит, что готова вести переговоры о мире? Когда же мы, когда-то информированные и свободные народы, откроем глаза?

2. Такое всегда случается во время избирательной кампании: кучка ЛОМов без доступа к телевидению или без их заметности ставят под сомнение пользу телевизионных дебатов между кандидатами или партиями. Каждые выборы повторяются аргументы: что времени для дебатов мало и это не позволяет серьёзно обсудить ни одной темы; что спорят больше на эмоциях, чем о причинах; что слишком переоценивается форма, чем содержание; что работа модераторов (сложность которых они даже не могут себе представить) ставит всё под угрозу; наконец, что они ничего не объясняют и ничего не дополняют. За некоторой частью электорат предпочёл бы получать информацию на улицах, на съездах или через избирательные программы, которые никто не читает. Эта цикличная и согласованная боль, однако, опровергается аудиторией на дебатах общением и тем значением, которое им придают участники - не говоря уже о будущей и прочной памяти, которую имеют некоторые из них.

Поэтому я слежу за дебатами, за всеми, как могу: по долгу службы и ради гражданского интереса. Они помогают мне, прежде всего, понять, кто идёт на выборы: суждение о поведении или даже характере. По тому, как ведут себя участники на дебатах, я стараюсь оценить - помимо подготовки, знания предмета, серьёзности и боевитости - первый критерий отбора, который я всегда применяю в теории: кого бы я пригласил или не пригласил на ужин к себе домой. На этих выборах под этот критерий немедленно не подпадает Андре Вентура - не только потому, что он демагог и лжец, характеристики, которые я не переношу, а потому что кто-то не знает этикета за столом: он говорит с высока и считает себя выше всех. Мой дом для всех, кроме спасителя родины, ограбленного стадом евнухов. В стороне остаётся также Инеш де Соуза Реал, эта растительная близость с матерью Терезой, я бы не знал, с чего начать подавать на стол, а затем мне пришлось бы оправдываться, почему у меня нет домашних животных, кроме холодильника, и когда бы я осмелился прервать её размалывание мира бесконечных достоинств, то имел бы риск быть обвинённым в сексистской грубости. Да пусть боги уберегут меня от такого совершенства и добродетели! Паулу Раймунду мне кажется довольно симпатичными типом для приглашения, которого я бы с радостью обслужил немного откормленной ставридой. Проблема в том, что, боюсь, до того, как подоспеет блюдо, я бы уже уснул от скуки, слушая, как он с энтузиазмом рассказывает о современности труда "Что делать? Наболевшие вопросы нашего движения" Владимира Ильича Ульянова, датированного где-то 1908 годом. Мариана Мортагуа и Руй Роща могли бы стать интересными личностями для приглашения, ни сколько за компанию, а за обсуждение идей - которые мне кажутся более сложными, чем обе личности, в которых я подозревают что-то менее гибкое, и даже диктаторское, за видимой добротой. В "Либеральной инициативе" Тьягу Майян или Жоау Котрин были более запоминающиеся, а в "Левом блоке" я тоже знаком с довольно открытыми и менее догматичными людьми, среди которых я с ностальгией выделю Жоау Семеду, редкого человека. С Руем Таварешем встреча могла бы быть интересной, но, будучи осторожным, я остался бы с ним на обед, потому что никогда не знаешь, какую часть разговора с политиком сможет выдержать гражданский человек. И, наконец, мне пришлось бы пригласить Педру Нуну Сантуша и Луиша Монтенегру, признаюсь, без больших надежд. Первым делом, мне пришлось найти трон, на котором поместится всё его эго; во-вторых, стул повыше для убедительности в том, что он даже кандидат на пост премьер-министра. Как бы я их проверил на трудности? Луишу Монтенегру я бы подал эшпетаду по-мадерьянски, а Педру Нуну Сантушу меню с борта ТАР в версии 3,2 миллиарда, вдвойне несъедобное.

Кроме шуток, я не знаю, если это упражнение поможет неопределившемуся избирателю выбрать, за кого голосовать 10 марта. Но поверьте, что это хороший способ следить за дебатами и сделать предварительный выбор. В другие времена и при других обстоятельствах появился бы кто-то высокопоставленный в португальской политике, который, будучи в состоянии это сделать, спросил бы меня, что я думаю по поводу того, кого он должен назначить на должность премьер-министра? И я, думая, на самом деле, нет, ответил бы ему: "Вы пригласили бы его на ужин в свой дом?". Он посмотрел бы на меня некоторое время с выпученными глазами и затем ответил бы: "Чёрт возьми, ваш ответ ошеломляющий!". На что я бы лишь добавил: "Нет, для меня это просто."

Автор: журналист Мигел Сауза Тавареш

Перевод тг-канала Новости Португалии